Небольшое воззвание о помощи нашим ребятам
Завтра или послезавтра, на этой неделе, я отправляюсь в Пушкин, для русских это Царское Село, где находится один из госпиталей. Все госпитали Санкт-Петербурга и области, а Пушкин хоть и отдельный город, но принадлежит Санкт-Петербургу, забиты ранеными. Причем не только нашими, но даже и нелюдью. По непонятным мне причинам сюда везут ВСУшников. Это тот случай, когда доброта хуже злодеяния и никогда не будет оценена.
Мне не передать как жалко наших ребят.
Да, пока это писал, привезли (дар Небес!) освященный кулич. Христос Воскрес! Воистину Воскрес!
А теперь же вернусь к повествованию.
Недели три тому назад, в одном из групп «в контакте», появился призыв. Госпиталя переполнены ранеными. Да, в Петербурге отличная медицина, Военно-Медицинская Академия, хорошие врачи, всё класс, и сюда вывозят много раненых. Сложные в Гатчине. Остальные в других местах.
Но в Пушкине тоже есть большой военный госпиталь. Ребята в госпитале со всей нашей прекрасной необъятной страны. А так как страна у нас огромная, а герои-пациенты преимущественно, да, что говорить, почти все, иногородние, и не у каждой семьи есть деньги на поездку, давайте сделаем что-то хорошее, призывал пост «в контакте» и принесём в эту субботу нашим раненым ребятам вкусняшек.
Вот такое объявление в одной из групп «В Контакте», призывало неравнодушных жителей Санкт-Петербурга и Царского Села в субботу явится в военный госпиталь, в Пушкин, и притащить каких-нибудь вскусностей. Там яблок. Конфет.
У меня денег нет и доходов сейчас нет и просто с плиткой шоколада не поедешь. Но ничего, где-то на 5000+ рублей в Ашане, что для меня значительная сейчас сумма, мы накупили конфет, зефира, лимонада, соломки, пачку дезинфицирующих салфеток (да, знакомая медицинская сестра из другого госпиталя сказала, что тащите всё, всё пригодится. Большее я здесь писать просто не буду, потому что потому…) и отправились в Пушкин. Хотя госпитали есть в Санкт-Петербурге, мы именно поехали в Пушкин, потому что туда позвали – через группу «В Контакте». Вот решили, сделаем приятное раненным в таком-то-и-таком определенном госпитале. Мы это я, мой четырнадцатилетний сын и моя невестка, которая достаточно пробивная в таких учреждениях, вдруг придется брать что-то штурмом. Так как призыв был публичным, то я ожидал увидеть очередь у КПП или проходной.
Не сразу нашли госпиталь, чувство нелегкое на душе – «подношения» слишком скромные – и что мы там увидим? Кого мы там увидим? Скажу честно, а не честно смысла нет говорить, я ожидал, что придётся стоят в очереди. Думал, что мы как минимум будем там пятидесятые или сотые. Приехали мы поздно, к семи вечера.
Нам были рады. Моему сыну, дали самому отнести «дары» в палаты, по палатам он не пошёл, отдал всё перед палатами, в коридоре. Делите сами. Он сам очень смутился. За что меня благодарят? Благодарят как будто притащил слитки с золотом. Сам он понимает, что ребята герои и наши защитники и это мы их должны благодарить, а не наоборот. Когда же это происходит «наоборот», то возникает чувство смятения. Когнитивного диссонанса.
А вот у меня чувство было страшно горькое. В этот день. В субботу. В день этого «призыва» сделать жизнь нашим героям из других городов и областей России более веселым, в этот день в госпиталь не пришёл никто.
Мы были единственными. Мы были единственными частными людьми.
До нас днём, привозили «гуманитарку» на легковушке, от какого-то учреждения.
У меня было потрясение. Оно и сейчас остается. Да, на словах мы едины. Может быть и не только на словах. Уровень личной инициативы тут требуется небольшой. Мы приехали из Санкт-Петербурга, но в самом Пушкине (Царском Селе) живёт 112 000 человек. Народ богатый. Машины – блеск нацистского автопрома, на улицах Цюриха и Женевы не увидишь столько дорогих автоподелок. Но у ворот госпиталя никого из местных нет. Никто не пришёл. Никто.
Сразу на следующий день, уже в воскресенье, мы поехали снова. Я уже, считайте в долг, уже на 10 000 рублей накупил вкусностей, мандаринов, «байкала» опять таки сумма скромная, и упоминать её нет смысла, но для нас это значительная сумма, хотя, естественно, она ничтожна по сравнением с тем, что нам дали наши защитники. Мы в вечном долгу перед нашими военными. Мы в неоплатном вечном долгу. Если бы были другие люди в субботу, то конечно в воскресенье снова бы не поехали, а так мне показалось, что ребята чуть-ли не преданы. Преданные стране ребята преданы страной. На уровне граждан. Я утрирую и может это и не так. Жуткое, горькое чувство несправедливости.
И что же Вы себе представляете? Мы опять приехали вечером. В этот день было несколько машин гуманитарной помощи, каблуки, легковушки, и все от организаций (даже от Павловского музея, как мы узнали), но снова ни один частный человек, ни одна семья не пришла поблагодарить хоть чем-то маленьким наших защитников.
У меня полное чувство смятение.
Завтра-послезавтра снова поедем в Пушкин.
Произошедшее мне напомнила вещь поверхностно несвязанную, историю убийства Китти Дженовезе (Catherine “Kitty” Genovese, в Нью-Йорке, в Queens, в далеком 1964 году), с которой знаком по курсу социологии, о которой я напишу потом.
Возможно, другого объяснения, кроме коллективного пофигизма, и нет, что никто не пошёл в субботу в госпиталь, потому что все решили, что пойдёт кто-то другой.
Я не хотел об этом сразу писать, потому что и писать о таком стыдно, но может быть надо.
Да, тут ещё один момент. Я связался с местным вождём одного националистического движения, мягкого, цивилизованного, правильно-правого, почти монархического, европейского и полностью поддерживающего специальную операцию России по наведению порядка в Новороссии и Малороссии. Я описал положение дел, что мы приехали с (ерундовыми) дарами, надеясь, что добавим просто свою мелочь в один огромный общий котёл, а оказалось, что кроме нас никого не было. Его это заинтересовало, как бы, но ничего не последовало.
Возможно, я излишне эмоционален, но мне положение дел представляется скандалом. С нравственной точки зрения.
В Санкт-Петербурге, области, и других городах европейской части России (у меня нет сведений перевозят ли кого-то за Урал) в госпиталях есть раненые. Это наши военнослужащие, но также и ребята из ДНР и ЛНР, которые, конечно, тоже наши. Очень даже. Они все наши дети (братья, иногда даже сестры, дяди, иногда даже тёти, наши родители, наши общие родные, даже если у нас или у Вас с ними нет прямого кровного родства. Точнее не было. А теперь уже есть).
И было бы здорово если бы мы, не государство, а мы сами, установили неформальное шефство над нашими ранеными, выздоравливающими, даже потом над их семьями и их родителями. Не сложно приносить нашим раненым в ближайшую больницу или госпиталь яблоки, мандарины, шоколадки, книги (как узнать какие нужны книги?) и сделать всё, чтобы скрасить их дни и чтобы даже вдали от дома, они чувствовали себя у себя, у себя дома. Ведь Россия – наш дом. И все наши военные – наша семья, наша родня.
Подпишитесь на новостной канал «Война и мир» в Телеграм’e.
Стихотворное чудовище — Poetry Monster (внешняя ссылка)